Николай II и цензура

С 1894 г. началось правление последнего русского императора. Николая II можно увидеть в кинохронике, можно услышать его голос в 1910 г., но понять, почему же так драматично начинался ХХ век для России, по-прежнему сложно…

Начало ХХ века — эпоха судьбоносных событий, переломивших ход истории не только в России, но и во многих других странах. Трон шатался еще до 9 января 1905 г. Одно из доказательств — публикация в январе 1902 г. Александром Амфитеатровым злой пародии на царскую фамилию: А. В. Амфитеатров. Глава из романа «Господа Обмановы» — первая и последняя.

Революционный вихрь заставил царское правительство уступать обществу или (что было чаще) наступать на свободу слова и печати: хроника 1905 года.

В студенческом номере «Сатирикона» 1908 г. на первой странице стояло обращение к читателям:

Из 18-ти полос номера в восьми были сделаны цензурные вырезки, не замененные редакцией никаким другим материалом и рисунками. Если фраза о «независящих обстоятельствах» была привычна русскому читателю, то демонстративная пустота после таких объяснений резала глаза.

Таких печальных объявлений в русской журналистике было немало. Тексты касались разных вырезок:

В годы Первой русской революции редакции протестовали сильнее. Еженедельный журнал «Балда» на первую полосу вынес такое обвинение:

Цензура пыталась запретить ставить отточие, тогда издатели просто оставляли незаполненным место, откуда цензором был вырезан текст (или рисунок). Называли современники эти места по-разному: «белые пятна», «белые места», «пустые столбцы», «пустоты», «белые плеши», «цензурные пробелы».

В одном только номере «Сибирской газеты» редакция из 16 полос оставила незаполненными 13 пустых (полностью или частично) полос. Это вызвало немедленную реакцию начальника Главного управления по делам печати П. П. Вяземского:

Военная цензура была введена в 1914 г. с началом Первой мировой войны. Тогда же начали действовать и Правила военных корреспондентов, которые были разработаны раньше, еще в 1912 г.: Правила для военных корреспондентов, состоящих на театре войны. В любой действующей армии права журналистов серьезно ограничивались. Р. Кан сообщал о порядках в японской армии:

На русских боевых позициях иностранцы чувствовали себя увереннее лишь в материальном плане, получая баснословные — по сравнению с русскими коллегами — гонорары от своих редакций. Впрочем, нельзя забывать и об опытности европейских и американских корреспондентов. Еще в Русско-турецкую войну, говоря о зарождении института отечественных военных журналистов, Вас. И. Немирович-Данченко утверждал:

И, наконец, телеграфное агентство Вольфа отправляет в полет тех же уток с сенсациями времен Первой мировой:

Гипертрофированная лживость сообщений иностранцев с полей русских войн все же должна быть скорректирована высказываниями современников. Приведем свидетельство генерала Скобелева:

Впрочем, в несоответствии информации действительности часто упрекали и отечественных корифеев, в частности Вас.И. Немировича-Данченко.

В бесчисленных корреспонденциях Немировича, вышедших позже отдельными книгами, встречаются жесткие описания корреспондентской жизни:

Л. Нодо — это французский корреспондент, автор книг «Они не знали» (М., 1905), «Письма о войне с Японией» (СПб., 1906) и пр. Во множестве мемуаров мы читаем те же ужасающие подробности:

Значительно реже встречаются карикатуры, высмеивающие пишущую братию. Очевидно, издатели сатирических журналов не желали критиковать своих коллег. Но слишком был широк общественный резонанс, чтобы карикатуристы могли пройти мимо. Н. В. Максимов, прошедший военными дорогами, приводит обвинительную реплику фронтовика:

Спустя тридцать лет другой русский писатель слышит такое же мнение от русского офицера: «А вот попался бы мне военный корреспондент, как бы я его повесил», — признавался ротмистр А. Н. Толстому. Адмирал С. О. Макаров и не скрывал, что «присутствие корреспондентов на войне вредно». Такое мнение повторялось слишком часто, воплощаясь и в карикатурах. В. Черни приводит портрет П. Д. Боборыкина «Корреспондент за войной» — подчеркнутое отстранение журналиста от военных действий.

Несмотря на общественное неприятие (и зачастую непонимание) специфики труда военкора, несмотря на физические, психологические и иные трудности, несмотря на растущие юридические ограничения, русские журналисты пытались оперативно и относительно объективно освещать военные события.

Добавим бюрократические препоны, задержку редакционных гонораров, конкуренцию: «Интересная это порода — военные корреспонденты. В глазах жадность и беспокойство, уши всегда навострены, когда пишут телеграммы, то прикрывают текст рукой, очень любезны, но хитры друг с другом». И все-таки институт военных корреспондентов постепенно набирал силу, пытаясь хоть частично воплотить в себе трактовку боевого генерала М. Д. Скобелева: «Корреспондент — это бинокль, сквозь который вся Россия оттуда смотрит на нас. Вы ближайшие свидетели и от вас зависит многое». Наши военные журналисты «не были специалистами, но они учились быть ими», и, как показали дальнейшие события, наука пошла впрок.